***
Пока девушки шли по станции, Лекса велела Кларк молчать. Может, никто и не хотел их подслушивать через видеокамеры в коридоре, но сержант не собиралась рисковать.
— Эмм… Это разве не комната капитана? – осторожно спросила Гриффин, проходя в каюту, к которой подвела её Лекса.
— Сегодня – наша, - чуть улыбнулась Конте. - Думаю, тебе не стоит среди ночи заявляться в свою комнату. Подруги завалят вопросами – в результате никто не выспится.
— Вообще-то, это у меня куча вопросов…
Кларк покосилась по сторонам, не зная, куда присесть и можно ли?
— Хорошо, попробую ответить, - стараясь казаться непринуждённой, отозвалась Лекса.
Она стянула с себя камуфляжную курточку и, как ни в чём не бывало, повесила на спинку ближайшего стула.
— Я так и не поняла, что со мной было? И не надо мне снова говорить, что это выборочная проверка персонала биолаборатории. Может, я и глупая, но не до такой же степени!
Во взгляде Гриффин читался откровенный вызов.
— А мне показалось, тебя устроило такое объяснение.
— Меня устроило бы что угодно, лишь бы выбраться из изоляции! Но эта камера и провода к голове, и лейтенант с синими глазами…
— Причём тут глаза лейтенанта? – иронично протянула Лекса, взяв Кларк за руки. – У него просто глаза такого цвета. У тебя, кстати, тоже. И ещё у нескольких сотен миллионов людей.
— Но он так смотрел, перед тем, как я отключилась… Между прочим, твои глаза тоже синели, пока мы были в той треугольной камере! Я думала, у тебя так бывает только после приёма сыворотки…
— Да, сегодня днём на нас тестировали новую сыворотку.
Гриффин нервно сглотнула, было видно, как участилось её дыхание.
— Эти учёные с Земли… Они что-то делают? Ставят на нас какие-то эксперименты?
— Идём, - Конте потянула девушку за собой, в направлении кровати. – Садись. И успокойся. Воды хочешь?
Кларк быстро замотала головой:
— Нет! Хочу знать, какого чёрта со мной было?! И что сделали?!
Сержант присела рядом с Гриффин и, не сводя внимательного взгляда с девушки, тихо спросила:
— Ты мне веришь?
— К-конечно… К чему такие вопросы?
Желваки Лексы заходили ходуном, вот и пришёл тот момент, когда ложь казалась лучшим выходом из положения. Да, у неё был приказ от Харта не посвящать рекрута Гриффин в подробности дела, но Конте и без приказа вряд ли смогла бы объявить бедной напуганной девушке, что та была запрограммированным шпионом айсвормов и едва не угробила начальство станции и кучу бойцов.
— Это было не с тобой. А со мной, - наконец ответила Лекса. – Ты сама видела, последнее время меня регулярно тестировали, изолировали, запирали, охраняли… Но учёные с Земли привели меня в норму. Теперь я в порядке. Тебя они проверяли из-за близких отношений со мной. Прости, это я виновата, что ты попала под раздачу… Мне очень жаль.
Кларк несколько раз моргнула, переваривая услышанное, а затем схватила Конте обеими руками за локоть.
— Лекса, нет! Не говори так! Мне вот совсем не жаль, что у нас близкие отношения!
— Я не об отношениях сожалею…
— Не сожалей ни о чём! – перебила Гриффин и по-детски, неуклюже, обняла Конте за плечи. – Плевать на все эти их проверки и эксперименты! Ты сама говорила: «Главное – живы. Всё остальное – излечимо и поправимо».
Лекса криво усмехнулась: вообще-то, она и не думала, что солгать окажется так легко, но главное – не возникнет чувства вины. Напротив, Конте, как никогда, была уверена в своей правоте.
— Да, живы, - подтвердила сержант. – И пока живы, надо пользоваться дарами жизни. М?
В глазах Лексы застыл хитрый вопрос. Гриффин медленно выпустила Конте из объятий, внимательно вглядываясь в её лицо.
— Что ты имеешь в виду? – полушёпотом спросила Кларк.
— Я имею в виду широкую капитанскую кровать…
На несколько секунд в каюте повисла безмолвная пауза, а затем девушки одновременно ринулись друг к другу, стягивая одежду, впиваясь поцелуями и растворяясь в объятьях с такой страстью, словно «дары жизни» были последними.
