Фанфик: Нектар Полуночи [закончен]

[Valkyrja]

Потрошитель, наверняка! Слишком долго его не видно было)))

[Ева Гончар]

Ага. И чего ж его принесло на ночь глядя?

[Valkyrja]

А почему бы и нет? У него преступник сбежал, понимаешь ли, имеет право. А вдруг Многоликий превратился в моль и подглядывает за принцессой!

[Ева Гончар]

А вдруг Многоликий превратился в моль и подглядывает за принцессой!

В самом деле, непорядок! 
Принимается.

[Ева Гончар]

Глава 6,
в которой Паркер получает неожиданный подарок и проявляет интерес
к научным исследованиям и видео для служебного использования,
а Джарод совершает короткое путешествие, беседует и делает выводы

         Стук в дверь совпал с сигналом будильника, поставленного на половину седьмого утра. Джарод хлопнул ладонью по кнопке, бросил недовольный взгляд на удручающе тёмное зимнее небо за окном и зарылся лицом в подушку. Просыпаться не хотелось. Притворщик рад был, конечно, вновь почувствовать себя свободным, но сказка завладела всем его существом и требовала продолжения.
          Разлёживаться, однако, было некогда. Через час от местной автостанции уходит автобус до Кентвуда, городка, в котором, если верить мистеру Гриффиту, обосновались бывшая помощница антиквара и её муж. Как и планировалось, сегодняшний день нужно начать с визита к семейству Грант. Джарод сделал короткую зарядку, наскоро перекусил и собрался. После этого со всей возможной деликатностью разбудил хозяина, чтобы дать ему поручение на время своего отсутствия. Слегка испуганный, сонно моргающий старик проявил чудеса собранности и внимания – он с первого раза понял, что от него требуется.
          – Езжайте спокойно, друг мой, – напутствовал он Джарода, – всё будет в лучшем виде.
          Прежде чем выйти из дома, Притворщик заглянул на склад – там у него тоже было дело. Стеллажи сияли порядком, каждая вещь заняла своё единственное, будто специально для неё предназначенное место. Прежний кавардак сохранился лишь в одном углу. Осуществив задуманное и полюбовавшись плодами своих трудов, мужчина усмехнулся и заторопился на автостанцию.
          Снег, коего за ночь заметно прибыло, аппетитно хрустел под ногами. Лёгкие расправились, вбирая вкусный морозный воздух, щёки приятно пощипывало. Джарода переполняла энергия, он предвкушал интересный день и столь же интересную будущую ночь. Он был бы сейчас вполне доволен жизнью, если бы не привкус тревоги, донимавший его с момента пробуждения.
          Как только автобус тронулся, Притворщик отвернулся к окну, дал мыслям идти своим чередом и сразу понял, что именно его беспокоит. Вернее, кто – мисс Паркер, разумеется. Стоило закрыть глаза, и перед ним появлялась героиня его сна – длинное платье цвета чайной розы, жемчуг в волосах, улыбка, такая светлая и искренняя, какую у прототипа Принцессы Джарод видел лишь в детские годы. Досада и грусть, которые в последние месяцы он испытывал, думая о мисс Паркер, мучительно-остро соединились в нём сейчас благодарностью и нежностью Многоликого к своей спасительнице.
          Но не этот будоражащий коктейль был источником тревоги. Заговор, открывшийся во сне – вот что пугало Джарода, проецируясь на реальную жизнь. «Мисс Паркер плохо кончит, – с тоской подумал он. – Рано или поздно её подставят в борьбе за власть. И уничтожат, если я не успею вмешаться!» Не успеть, не узнать вовремя, что подруге детства грозит опасность, было его постоянным подспудным страхом, одним из обстоятельств, мешавших ему окончательно порвать с Центром. Мужчина прислушался к себе, пытаясь понять природу сегодняшнего приступа беспокойства. Что это, предчувствие беды или простое следствие пережитых во сне треволнений? Ответа не было. «Позвоню ей вечером, заодно узнаю, получила ли она мой подарок», – наконец, решил Притворщик. Усилием воли он отодвинул прочь тревогу, сосредоточившись на предстоящей встрече с Грантами – автобус въехал в Кентвуд.
          Уже совсем рассвело. Городок – брат-близнец Джорджтауна, такой же аккуратный и тихий, засыпанный снегом и переливающийся гирляндами рождественских огней – давно проснулся. Джарод достал из кармана открытку, которую Эбсалом Гриффит получил от Мелани на День благодарения, уточнил адрес и отправился по нему, не опасаясь, что его визит сочтут слишком ранним.
          Хорошенький домик на Льюис-стрит дышал спокойствием и уютом. Как поверить, что под этой красной черепичной крышей живут воры? Дверь отворила молодая светловолосая женщина, такая же умиротворённая, как всё вокруг.
          – Что вам угодно?
          – Миссис Грант? – Притворщик сделал приветственный жест. – Я из Ассоциации помощи...
          – Я не миссис Грант, – прервала его женщина. – Она здесь больше не живёт.
          – В самом деле? Странно. Ещё осенью...
          – Осенью тут уже никого не было, мы переехали в середине сентября, – пожала плечами хозяйка. – Но у меня есть новый адрес миссис Грант, для пересылки корреспонденции. Запишете?
          Новый адрес – улица Крайняя, 9-23 – Джарод записал, недоумевая, почему на открытке Мелани значится старый. Но всякое недоумение прошло, когда он увидел омерзительные трущобы, куда переселились молодожёны. Бедняги, им не позавидуешь! Должно быть, у них совсем не стало денег, и Мелани стыдно признаться в этом старым знакомым. Задерживая дыхание, чтобы не чувствовать вони прогнившей канализации и скверной еды, он взобрался на третий этаж изветшавшего строения. Дверь с косо приколоченным номером «23» выглядела чуть более опрятной, чем соседние, под нею даже лежал соломенный коврик. Звонок не работал. Притворщик постучал. Сначала было тихо, потом зашелестели шаги, что-то упало, женщина – судя по голосу, молоденькая – выругалась с беспомощной злостью и спросила из-за закрытой двери:
          – Кто?
          – Миссис Грант? Я из Ассоциации помощи бывшим заключённым. Я хотел бы поговорить с Корнелиусом Грантом.
          – Идите к чёрту! – крикнула женщина и вдруг заплакала. – Поздно вы спохватились!
          – Мисс Грант... – растерянно позвал Джарод. – Что у вас случилось? Откройте мне. Давайте поговорим.
          Мелани продолжала плакать.
          – Откройте, пожалуйста, – мягко повторил Притворщик. – Наша организация для того и существует, чтобы помогать людям, попавшим в сложную...
          Щёлкнул замок, дверь с грохотом распахнулась.
          – Что, что, что вам от меня нужно?! – прорыдала миссис Грант.
          Он отпрянул от неожиданности. Женщина перед ним, невысокая, невзрачная, с собранными в хвост бесцветными волосами, одетая в застиранный халатик, и правда, оказалась очень юной – и впридачу глубоко беременной. Месяцев восемь, не меньше, оценил Джарод, окинув взглядом её совершенно круглую фигуру. Тяжёлая беременность, нищета и слёзы сделали Мелани почти уродливой.
          – Где вы раньше-то были?! – продолжала она, захлёбываясь. – Где вы были, когда он не мог найти работу? Его никуда не хотели брать, понимаете вы это?! И тогда он пошёл воровать, а что ему оставалось?..
          – Вы хотите сказать, что ваш муж...
          – Да, он уже никакой не «бывший заключённый». Он опять в тюрьме, – всхлипнула миссис Грант.
          – О, простите, – неловко пробормотал Джарод, – значит, наши данные устарели...
          – Устарели, – Мелани, обессилев, прислонилась к косяку и закрыла глаза, по опухшим щекам, усыпанным пигментными пятнами, текли слёзы. – Его арестовали четыре месяца назад.
          – Простите, миссис Грант, – ещё раз сказал Притворщик, – вот, возьмите от нашей Ассоциации...
          Вытащил из внутреннего кармана и сунул ей в руки пухлый конверт с деньгами, который заготовил, не зная, как пойдёт разговор, и спешно ретировался. Доведённая до отчаяния женщина, разумеется, не будет выяснять, что за человек оставил ей деньги, она их просто истратит их на себя и на ребёнка.
          Итак, «мошенника и вора» Корнелиуса Гранта из списка подозреваемых можно смело вычеркнуть. И его жену – тоже. Она, конечно, страшно нуждается, но представить себе беременную Мелани, которая под покровом ночи приезжает в Джорджтаун, пробирается на склад антикварного магазина, а потом возвращается с добычей в Кентвуд и ищет, кому бы её продать, было решительно невозможно!
          Но в списке есть и другие люди. И один из них нынче утром побывал в магазине мистера Гриффита! Джарод понял это, вернувшись – его план сработал. Многие из вещей, занимавших тот угол, который до сих пор оставался свалкой, были передвинуты – незначительно, но бесспорно. В том, что хозяин, следуя указаниям Притворщика, к ним не прикасался, сомневаться не приходилось – а значит, к ним прикасался вор.

Продолжение следует...

[i-jаn]

Ну ясно - соседский пацаненок!
А почему ярл - 1. потому что только стучал.  король, я думаю, сразу бы громко сказал что-нибудь типа "Дочурка, дорогая, открой папочке!"
2. потому что тихо и настойчиво, а ведь ярл уже хотел что-то ей сказать, когда она рванула в библиотеку.
хотя лучше бы это был братишка, чтоб ее украсть и спутать все карты - и Многоликому пришлось бы попотеть, чтоб успеть везде!

[Ева Гончар]

Ну ясно - соседский пацаненок!

Скоро узнаем. ;)

король, я думаю, сразу бы громко сказал что-нибудь типа "Дочурка, дорогая, открой папочке!"

Ой ли? А вдруг дочурка там не одна - в смысле, с женихом? Папочка-то ведь даже и не против... :)

[i-jаn]

ну тогда так: "Дочурка, прикройтесь там чем-нибудь, это я, твой папочка, мне позарез надо тебя поцеловать на сон грядущий!"

[Valkyrja]

"Дочурка, прикройтесь там чем-нибудь, это я, твой папочка, мне позарез надо тебя поцеловать на сон грядущий!"

[Ева Гончар]

Это не Король, это прямо злыдень какой-то... болотный! 

[Ева Гончар]

* * *

         До чего же приятно просыпаться у себя дома, под надёжной защитой своих собственных стен и крыши! Не ломать голову, как ты оказалась там, где оказалась, не мучиться стыдными подозрениями... Паркер сладко потянулась, села, выгнулась всем телом и потянулась снова. Давно ей не было так хорошо. «Правильно я сделала, что вчера выпила Нектар. Жаль только, проснулась на самом интересном месте, – подумала она и засмеялась. – Но вечером... Аксель сказал, что его желанием было подарить мне сказку – вот пусть и дарит. Что это за сказка, оборванная на полуслове?» А, ладно, доживём до вечера, там будет видно. О «викинге», путаясь между реальным человеком и ярлом Эспеланном из своего сна, она вспоминала с симпатией, слегка горчившей сожалением: «У меня бы с ним сложилось. Может быть. Если бы я хоть чуть-чуть его хотела...»
          Встала и даже немного покружилась по комнате – такую ощущала сейчас лёгкость! Как и в прошлые два раза, диковинный сон не забывался, не рассеивался, а продолжал жить в душе у женщины, со всем обилием случившихся в нём событий и наполнявших его эмоций. Напряжение, паника, разрядка, облегчение, передышка, и новая волна... И как лейтмотив – жаркое, иногда почти нестерпимое чувство, в котором Паркер сейчас с немалым изумлением распознала сострадание к Джароду-Многоликому. Она до сих пор как будто ощущала на себе взгляд его тёмных глаз – взгляд узника и раненого зверя. И до сих пор чувствовала трепет и смущение Принцессы, на чьей постели впервые сидел посторонний мужчина. Маленькой дурочке этот мужчина нравился по-настоящему, она в него практически влюбилась!
          – Ч-чёрт! – пробормотала Паркер и хохотнула снова, уже без прежней беззаботности. – Влюбиться в Притворщика – хуже просто не придумаешь…
          Но, в конце концов, это всего лишь сон! Каким бы ярким и увлекательным он ни был, скоро он сотрётся из памяти, не стоит принимать его всерьёз, успокоила себя она. Покосилась на окно, на сплошную пелену промозглого декабрьского дождя, за которой не видно было соседнего коттеджа, и стала собираться в Центр. Положа руку на сердце, ей совсем туда не хотелось.
          Паркер прихлёбывала остывающий кофе и смотрела по телевизору утренние новости, оттягивая неизбежный момент выхода из дома, когда раздался звонок в дверь. Удивившись: «Кого это принесло в такую рань?» – она отодвинула чашку и пошла открывать. На пороге стоял мальчишка в куртке с эмблемой какой-то службы доставки.
          – Доброе утро, мэм! Примите заказ, – воскликнул он радостно.
          Она нахмурилась:
          – Я ничего не заказывала...
          – Значит, ваши друзья заказали для вас. Примите подарок! – не теряя улыбки, ответствовал курьер и вручил ей большой плоский пакет.
          Закрыв за посыльным дверь, Паркер в растерянности осмотрела полученное. Пакет был лёгким, как картина без рамы, хотя размерами напоминал географический атлас. Под мокрым от дождя полиэтиленом и слоем коричневой упаковочной бумаги без надписей и логотипов, действительно, обнаружилась картина, вернее, репродукция на холсте, натянутом на тонкий деревянный каркас. Паркер отодвинула её от себя, чтобы рассмотреть – и охнула! Кровь отлила от лица, голова закружилась.
          На картине были изображены двое. Женщина в длинном чёрном платье с открытым верхом, в которой Паркер мгновенно узнала себя, стоит в напряжённой позе, склонив к плечу темноволосую голову. Полускрытый тенью мужчина в чёрной рубашке сидит напротив, опустив руки, глядит на женщину сумрачно и внимательно – и это Джарод! Неровная каменная стена пустой комнаты, распахнутая дверь, стрельчатая арка незастеклённого окна. Тревожное око полнолуния, холодный и обманчивый лунный свет. И плющ повсюду – ненавистный плющ, символ плена и чужого злого своеволия!  
          – Проклятье, что это?! – прошептала Паркер. – Быть не может!
          Кто знал про них – про чёрный плющ, про древние стены в лунном свете, про Принцессу и Многоликого? «Я никому не рассказывала своих снов! Или рассказывала… и забыла?..» – учитывая недавние приступы амнезии, Паркер уже ни в чём не была уверена. Единственный, кому она могла рассказать – Аксель. Но даже если так – он что, знаком с Джародом?! Он с ним связан? Нектар Полуночи, провалы в памяти, странные сны с продолжением – очередная гадкая проделка Притворщика?.. Или нет, может быть, Джарод тут ни при чём. Допустим, Эспеланн, на самом деле, связан не с ним, а с Центром – то есть связан сильнее, чем хочет показать. Тогда всё случившееся – новый эксперимент Центра, в котором ей, Паркер, отвели незавидную роль подопытного кролика!
          Она брезгливо отбросила картину, но, помедлив, снова взяла её в руки и перевернула. На обороте, как и следовало ожидать, никаких опознавательных знаков не обнаружилось – желтовато-серый холст был девственно чист. Внутри у Паркер заклокотал котёл обиды и гнева, щедро приправленных страхом: «Да как они посмели поступить так со мной?! Чего они добиваются?» Кто именно эти «они», женщина пока не понимала, но вознамерилась сегодня же во всём разобраться.

Продолжение следует...

[Ева Гончар]

* * *

         – Друг мой, я сделал, как вы просили! – мистер Гриффит был взволнован и, похоже, чрезвычайно горд собою. – Я наведался к миссис Мэйсон за бисквитами и задержался, когда она предложила мне кофе. Сказал, что сегодня утром вы в отъезде, повздыхал о том, что со дня на день мои любимые вещи, с которыми мне страшно жаль расставаться, уедут вместе с вами на аукцион. А потом ушёл прогуляться, оставив на двери объявление «Вернусь в одиннадцать».
          – Прекрасно, Эйб, – похвалил Джарод, – всё получилось, как надо. Не знаю, обрадует вас это или огорчит, но, пока нас с вами не было, в магазине снова побывал вор.
          – Это ж надо! – антиквар всплеснул руками, он и сам не знал, как реагировать. – И что теперь? Говорят, есть такие маленькие штучки, с помощью которых можно увидеть, что происходит в каком-то месте, даже если тебя самого там не было. Вы оставили у меня на складе такую штучку, верно?
          – Скрытую камеру? Нет, – покачал головой Притворщик, – в Джорджтауне мне было негде её купить. Но, я надеюсь, мы обойдёмся без неё. Скажите-ка, кто слышал ваши слова о том, что самые ценные вещи вот-вот будут переданы на аукцион?
          Старик побарабанил тощими пальцами по столу, вспоминая.
          – Миссис Мэйсон, разумеется. Она сегодня вся в делах, ей заказали целую партию лимонных кексов, но она всё же нашла время сварить для меня кофе и посидеть со мной – это так мило с её стороны! Брайан, я думаю, тоже слышал – он как раз закончил свой завтрак и собирался в школу. При мне заходили мисс Филлипс и миссис Иствуд – они тоже живут на нашей улице и часто покупают выпечку у миссис Мэйсон... не могу сказать, много ли успели услышать они. Вот, собственно, и всё, больше там никого не было.
          – Этого вполне достаточно, – проговорил Джарод. – Эйб, вы молодчина! С вашей помощью мы уже сегодня выясним, кто вас обкрадывал – уверен, до сегодняшнего дня вор заглядывал к вам на склад не единожды.
          Антиквар порозовел, похвалы ему льстили. Глаза у него, однако, оставались грустными.
          – Я так рад, что это не Мелани, – вымолвил он, силясь улыбнуться. – Она хорошая девочка. Мне было бы очень больно думать, что она...
          Джарод кивнул:
          – Я понимаю.
          Чувствуя, что Мелани Грант не захочет возвращаться в Джорджтаун, Приворщик решил не рассказывать мистеру Гриффиту о бедственном положении бывшей помощницы, чтобы его не расстраивать.
          – ...Но мне так же больно думать, что это миссис Мэйсон, или Брайан, или одна из этих славных дам, что были у них сегодня... – продолжал старик. – Мне, знаете ли, даже хочется теперь, чтобы вором был случайный человек... Как вы назвали его? «Гастролёр»? И шут с ними, с вещами, друг мой! Они ведь не самое главное в жизни.
          – Ну уж нет, – возмутился Джарод, – у того, кто вас обокрал, нет совести, а совесть, Эйб... это главное. Вор не должен остаться безнаказанным.
          – Вы правы, конечно, друг мой, – понуро согласился Эбсалом Гриффит. – Сумеете ли вы теперь его вычислить?
          – Безусловно, – Джарод ободряюще коснулся плеча своего собеседника. – Для этого я прямо сейчас загляну к миссис Мэйсон. Только сначала признайтесь, чего бы вы хотели на обед?
          Аромат лимонной цедры и ванили Притворщик почуял ещё до того, как вошёл в дом. Повариха встретила его раскрасневшаяся, в переднике, снизу доверху испачканном мукой.
          – Это какое-то безумие, мистер Хайден! – прогудела она вместо приветствия. – Можно подумать, сегодня в городе Праздник Лимонных Кексов! Я только что поставила в духовку пятую порцию, от остальных четырёх почти ничего не осталось...
          – Простите, если я некстати... – изображая нерешительность, Джарод замер у двери.
          Женщина махнула здоровенной ручищей:
          – Вы кстати. Передохну и отвлекусь, в глазах уже от них двоится, от этих кексов!
          Через минуту, словно только его и ждала, миссис Мэйсон поставила перед гостем огромную кружку какао и тарелочку с выпечкой, солнечно золотившейся на изломе. Притворщик воздал должное угощению, обсудил с поварихой обед – сошлись на жареной картошке и отбивных, как наименее затратном по времени блюде – а затем поинтересовался:
          – Заказ нам опять принесёт ваш сын, миссис Мэйсон?  
          – Не думаю, – вздохнула она. – Он не появится дома до вечера. Я приду сама… Или, может, вы зайдёте ещё раз? А то у меня сегодня дым коромыслом, с утра не выхожу из кухни.
          – Хорошо, я зайду, – улыбнулся Джарод. – Но я бы хотел ещё раз увидеть Брайана. Мистеру Гриффиту позарез нужен помощник, вы же понимаете… вот и мы подумали, что ваш сын мог бы…
          – Ох, не знаю, не знаю. У моего оболтуса ветер в голове гуляет. Любовь у него, видите ли… а он даже не хочет познакомить мать со своей девушкой. Она у него та ещё штучка.
          – Дело житейское. С подростками всегда бывает сложно, – посочувствовал Джарод. – Но он, мне показалось, очень славный парень, я не сомневаюсь, что и девушка у него тоже славная.
          – Может, и славная, да не нашего поля ягода, – помрачнела хозяйка. – Боюсь я за него, мистер Хайден. Впрочем, вам вряд ли это интересно…
          Задав вскользь ещё пару вопросов о Брайане, но не проявляя излишней настойчивости, Джарод посмотрел на часы и поднялся. Пока он неторопливо надевал и застёгивал куртку, в глубине дома запиликал телефон – как было условлено, звонил антиквар. Миссис Мэйсон, извинившись, ушла, чем гость и воспользовался, чтобы заглянуть в тот ящик комода, где вчера лежали запасные ключи мистера Гриффита.
          Мозаика сложилась! Связки не было – очевидно, ею воспользовался вор. Повариха вернула бы её на место – если бы вообще сумела сегодня выйти за порог. Две соседки, побывавшие утром в доме, о том, где там хранятся чужие ключи, вряд ли знали. Зато Брайан, разумеется, знал – и был совершенно свободен в перемещениях.

Продолжение следует...

[Valkyrja]

Всетаки сын поварихи? Странно...

[Ева Гончар]

Странно...

Почему? :)

[Valkyrja]

Предсказуемо. А это не в твоем стиле.